В противоположность автору «Ворошиловграда» автор «Рівне/Ровно» и «Хвороби Лібенкрафта», о цензуре не говорил. Более того, всячески отшучивался в том духе, что поддерживает цензуру, поскольку считает, что украинская литература должна быть «цнотливою» и не позволять себе называть нынешнего гаранта «скотиной», «мудаком», «зеком», «козлом», при этом произносил он эти нелестные эпитеты с такими смаком, что у слушателей не осталось ни минутного сомнения – именно этими словами гостю ХОЧЕТСЯ назвать гаранта.
текст полностью
Жадан: Неуловимая цензура, мать ваша
Нет, все-таки, что бы там ни говорили, а для Луганска два визита популярных украинских писателей с разницей в день- событие нерядовое. Для читателей «Давления света» понятно, о чем я говорю: речь идет о среде, прошедшей под знаком Жадана и четверге под знаком Ирванца. Причем, пущей симметричности этим событиям придает и тот факт, что принимали писателей в одном и том же самом месте — Украино-канадском центре.
Что такое УКЦ для луганчан, которые в теме? Это своего рода островок «свидомого украинства» в насквозь русифицированном культурном пространстве Луганска. И как бы презрительно не кривились некоторые, считающие себя продвинутыми деятели околокультурной тусовки при упоминании об «этих шароварниках» ( как кличут просвитян — статусных хозяев УКЦ в либеральной среде), однако время «Ч» показало, что кроме этого зала с висящими по стенам портретами гетьманов и гербами запорожских полков, поклонникам актуальных украинских писателей встретиться со своими кумирами в городе Ворошилова НЕГДЕ. Причины разные, тут есть место и слабой организации и банальному нежеланию платить деньги за аренду престижных залов. И, конечно же, давлению властей (куда ж без него?). Но, перефразируя известный анекдот об армянском радио и гомосексуалисте Чайковском «не только этим запомнились нам прошедшие литературные гастроли».
Что прежде всего бросилось в глаза — так это чрезмерный уровень политизации обоих визитов. Настолько сильный, что, например, с вечера Ирванца многие ушли недовольные гостем, с порога обидевшим луганчан неуместными метафорами, а на вечер Жадана некоторые, в том числе и автор этих строк, вообще не пошли, не в последнюю очередь из-за прилепленной к нему теме т.н. «цензуры».
Сначала о Жадане. Рискуя навлечь на себя гневные инвективы его многочисленных фанатов (скорее фанаток), должен признаться в страшном грехе. Я не очень люблю Жадана-писателя и совсем равнодушен к Жадану-поэту. Однако учитывая мощный политический бекграунд последнего визита я буду говорить о Жадане-общественном деятеле. А тут есть о чем поговорить. Ну в самом деле: какое отношение имеет Жадан к цензуре? Он ее лично на себе ощутил? Его книги изымают из книжных магазинов или (не дай Боже, сжигают?) Его сделали невыездным и запрещают выезжать в Берлин, Прагу, Варшаву, куда он направляет свои стопы гораздо чаще Луганска и Харькова? Ему запрещают писать или же дают разнарядки?
Нет, нет и еще раз нет! Сергей Жадан – ныне и думается присно – одна из статусных фигур укрсучлита, «наставник молодых» и колумнист серьезных изданий. Частый гость многочисленных фестивалей и телепередач. Один из наиболее издаваемых в стране авторов художественной прозы.
Но тогда, какая к черту, цензура?
Так может быть, все дело в том, что организаторы «Донбасс-тура» Жадана из грантовых организаций неправильно выбрали фронтмена для своей антицензурной кампании? И в самом деле — Жадан не тянет на томящегося «в застенках КНР» несостоявшегося нобелевского лауретата Лю Сяобо. И даже на бирманку Аун Сан Су Чжи наш писатель не похож. Нет ни виллы в центре Янгона ни собственной партии. Да и под домашним арестом, как дочь бирманского генерала, он не сидит. Думаю, не ву одного меня возникает вполне закономерный вопрос: а что ЭТОТ человек может говорить о цензуре?
Но, может быть, мне скажут, что это его ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ?
Безусловно, каждый имеет право на собственные взгляды и их выражение. Но…для того чтобы к говорящему элементарно прислушивались и воспринимали его как некий моральный авторитет, мало быть кумиром девиц пубертатного возраста. Нужно как минимум, реально пострадать ЗА ДЕЛО. Как-то Корчинский произнес замечательную фразу: «Не нарушив УК не войдешь в Царство Божье». Что нарушил Жадан, чтобы иметь возможность читать людям нагорные проповеди?
Может быть, Жадан – боец идеологического фронта? Буквально вчера узнал, что он, оказывается, «конкретно левый». Да ну?! Автор «Ворошиловграда» — коммунист? Или социалист? Нет? Маоист? Ходжаист? Троцкист? Анархо-синдикалист? Геварист?
Конечно же нет. Элементарный контент-анализ его текстов, включая интервью и публичные выступления, позволяет сделать вывод, что перед нами максимум «левый либерал», из тех, кого в советские времена применительно к западным странам именовали «прогрессивной общественностью». Умеренный либертарий. Ну да, права ЛГБТ и все такое… Цензура, опять же…Использование такого «статусного либертария» в кампании против цензуры» ничуть не отличается от обычного привлечения узнаваемых «фейсов» к ЛЮБЫМ благотворительным и общественным акциям вплоть до чисто конкретного «Голосуй за Юлю».
Вот намедни телеящик сообщил что земляк Жадана нардеп-перевертыш Фельдман сделал «лицом» своей благотворительной инициативы в пользу усыновления сирот рэпера Потапа. Какое отношение имеет Потап к сиротам? А х… его знает. Наверное, такое же, как Жадан к цензуре.
Ирванец: Карлсон улетел, но вернуться не обещал
В противоположность автору «Ворошиловграда» автор «Рівне/Ровно» и «Хвороби Лібенкрафта», о цензуре не говорил. Более того, всячески отшучивался в том духе, что поддерживает цензуру, поскольку считает, что украинская литература должна быть «цнотливою» и не позволять себе называть нынешнего гаранта «скотиной», «мудаком», «зеком», «козлом», при этом произносил он эти нелестные эпитеты с такими смаком, что у слушателей не осталось ни минутного сомнения — именно этими словами гостю ХОЧЕТСЯ назвать гаранта.
В отличие от «Донбасс-тура» визит Александра Ирванца формально был подчеркнуто аполитичным. Да и не ограничивался один из патриархов «Бу-Ба-Бу» одними только донбасскими палестинами. Луганск был лишь одной из остановок в его длительном всеукраинском турне, в рамках которого он презентовал свою последнюю антологию под неоригинальным названием «Сатирикон-ХХI». В этот увесистый, почти в 764 страницы двадцать первый по счету томик уместились практически все его лучшие труды, созданные в жанре малой и большой прозы, а также стихотворения разных лет.
Примечательное совпадение – практически одновременное посещение Луганска 37-летним Жаданом и 50-летним Ирванцом, становится еще примечательнее если учесть, что именно Ирванца Жадан публично называет «своим Учителем». Именно на произведениях бу-ба-бистов юный старобельский харьковчанин учился, КАК НАДО писать, и даже выиграл Олимпиаду по украинскому языку, с анализом творчества Ирванца и его коллег по вышеупомянутой литгруппировке.
Тем интереснее было послушать этих двух представителей разных поколений в современной украинской литературе с разницей в день. Признаюсь, еще до визита Жадана я долго думал, какой бы я вопрос ему задал, о чем бы с ним поговорил. Да так ни к чему и не пришел. Зато с Ирванцом получился неплохой как для 10-15 минут словесной пикировки разговор. Кстати, Ирванец имеет в Луганске свое альтер-эго- местного писателя Глеба Боброва, автора нашумевшей в рунете «политикал фикшн» «Эпоха Мертворожденных». Как то пару лет назад газета «Сегодня» соединила этих двух литературных подстрекателей на одном цветном развороте под шапкой, если не ошибаюсь «ОНИ ХОТЯТ РАЗДЕЛИТЬ УКРАИНУ». Выяснилось, что Ирванец об этом помнит. И Боброва читал. Правда, от всамделишней мотивации по моделированию раскола страны моментально открестился, элегантно «спрыгнув с темы» рассуждениями о том, что, дескать, будет лучше, если люди будут изливать свою агрессию перед компьютером в нете, чем выходить на улицу Советскую (при этих словах гость сделал рукой неопределенный жест куда-то в сторону Оборонной) и бить друг другу морды. Честно говоря, такая явная демонстрация постмодернистского подхода к моделируемым в текстах ситуациям, бравирование их ненастоящестью, меня несколько обескуражило. Хотя, может быть в частных разговорах друг Андруховича, недавно призывавшего дать возможность Донбассу и Крыму отделиться от Украины, более откровенен? Как знать.
Впрочем, отношение гуру укрсучлита к нам грешным, в том числе пришедшим на встречу в УКЦ достаточно хорошо иллюстрируют его же многократные реплики о том, как он «страждав» едучи в Луганск из Ирпеня целых 15 часов, да еще с такими «жахливими» попутчиками, как «пара из Антрацита», от которой утонченная душа автора политической сатиры была вынуждена вылушивать рассказы о том, «какие правильные тут (в Донбассе, надо полагать) живут люди». Не забыл гость и станции «Дебильцево», через которую ему довелось проезжать и что также, несомненно, нанесло серьезную травму писательской душе.
Вообще неприятно поразила предельная политизация такого аполитичного мероприятия, как книжная презентация. Когда Ирванец в шестой, если не ошибаюсь раз поблагодарил луганчан за «президента, которого вы нам выбрали», откуда то из задних рядов поднялся активист «Просвиты» Владимир Сабадуха и начал клеймить светоча позором за то, что именно он, а также Андруховичи с Забужками привели к власти и «этого президента» и вообще приложили руку к тому, что Украина за 20 лет своей, как выразился перед этим сам Ирванец «сраной незалежности» так и не стала похожей на «омріяну» красним галицьким письменством Прагу времен цисаря Франца-Иосифа.
«Вы забули про те, що тут, на Сході, теж живуть українці! — не унимался правдолюбец – просвитянин.- «Ви частіше їздите до Варшави чи Берліна , ніж до Луганська чи Старобільська!».
Повисла пауза. И тут Ирванец сказал такое, от чего лично у меня отвисла челюсть.
- А что лично вы сделали для того, чтобы я к вам приехал?
И, действительно, что? Ковровую дорожку не расстелили? Или не встречали на вокзале с оркестром? Правда, не уверен, что гостю пришелся бы по вкусу репертуар. Ведь, по его же собственному признанию, когда он ехал в Луганск, то наш город ему представлялся каким-то диким местом, где живут песьеголовцы, повсюду звучит блатной шансон и на вокзале его будут встречать российскими флагами и хоровым исполнением «Боже, царя храни!»…
Но, слава Богу, худшие опасения мэтра не оправдались и он таки убедился, что имеет дело с как он не слишком коректно по отношению к присутствовавшим выразился «живут вполне антропоморфного вида существа», которые не носят звериных шкур и не пьют водку из горла. Казалось бы, инцидент исчерпан и вдохновившись теплым приемом, можно надеяться на следующие встречи. Но нет. «Вы сделайте так, чтобы мне было к вам ездить интересно и приятно. Тогда я буду это делать чаще».
А пока что патриарху Бу-Ба-Бу куда приятнее ездить в Польшу, где его издают куда более солидными, нежели украинские тиражами (30 тысяч против 3 на Родине) и где нет советских улиц и памятников Ленину, где проводницы в поездах не похожи на Сердючку, и где на улицах не доминирует русская речь.
Настолько ему там понравилось, что в порыве откровенности писатель посоветовал луганским девушкам…выходить замуж за иностранцев и разговаривать со своими детьми уже на языке мужей.
Конечно, приятно ностальгировать по Австро-Венгрии, сидя в уютной пражской кнайпе, где так рады видеть «пана писателя». Но чего же потом удивляться, что тебе уже 50, а жизнь как будто прожита зря, и Родина-уродина так и осталась советской, как ее ни корежили , не били и не ломали бывшие комсомольские секретари в одночасье ставшие бандеровцами в пятом поколении.
Вот так и прошли два часа с Ирванцом – между чтением стихов и рассказов и дебатами на тему, кто неньке-Украине более ценен. Временами складывалось впечатление, что гость убежден в том, что мы должны бать ему страшно благодарны за то, что он нашел в себе мужество приехать в Мордор (а стихи, где Восток Украины сравнивался с обителью Саурона, а его обитатели с орками, в тот вечер тоже звучали) и взглянуть в лицо страшному Совку. Однако при взгляде на источавшую столичный лоск фигуру патриарха словесности, неуместные сравнения его луганской одиссеи со странствиями Фродо Торбинса отпадали сами собой. Да и сам он не походил на того монаха-даоса, коим старался выглядеть в глазах луганской публики, так по разному оценившей его цивилизаторскую миссию. Кто-то брал автографы, а кто-то изливал желчь автору этих строк в приватном общении Вконтакте. К тому времени ирпеньский гость уже был в поезде, уносившем его в сторону Днепропетровска.
В общем, Карлсон улетел, но так и не обещал вернуться.